Фонд Александра Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

 
ЭКОЛОГИЯ И ВЛАСТЬ. 1917–1990
Жертва агрессии [Док. №№ 1–20]
Документ № 20

Статья кандидата сельскохозяйственных наук И.Р. Морозова «Героические годы национализации лесов и создания единого общенародного лесного фонда (1918–1921 гг.)»1

01.04.1971

В 1971 г. исполняется 50 лет со времени окончания работ по национализации лесов и образования единого общенародного лесного фонда. Эта огромная работа началась по указанию В.И. Ленина в 1918 г.2 и в основном закончилась в 1921 г. За эти революционные годы в Государственный фонд России, кроме казенных лесов, перешли все леса, ранее принадлежавшие царской фамилии (удельные и кабинетные леса), церквам и монастырям, городам, помещикам, фабрикантам, купцам, лесопромышленникам и всем прочим частным лицам. В последующие годы лесоустройством была установлена точная площадь общенародного лесного фонда: она равна почти 1 млрд га.

Процесс собирательства и объединения национализированных лесов протекал в крайне тяжелых условиях. Шла гражданская война. Страна находилась в кольце контрреволюционного окружения и переживала хозяйственную разруху. Население городов и рабочих поселков голодало. Лесные и малолесные губернии охвачены опустошительными рубками леса. Возникали массовые самовольные порубки и грандиозные лесные пожары. В лесах скрывались вооруженные банды.

Изъятие частновладельческих лесов встречало большие препятствия. Бывшие хозяева всячески задерживали сдачу планов лесных дач и местами проявляли явный саботаж, особенно в периоды контрреволюционных восстаний (Ярославское, Муромское и другие), вселявших надежду на близкий конец Советской власти.

Изъятие лесов, водворение порядка, борьба с бандитизмом, усиление охраны леса сопровождались убийством лесных работников. Газеты тех лет не всегда отражали подобные факты. О масштабах гибели работников леса в период 1918–1921 гг. можно судить косвенно по материалам журнала «Лесовод», который начал издаваться с 1924 г. Так, по данным журнала3, в 1923 г. убито 122 человека, в том числе 4 лесничих, 4 пом[ощника] лесничих, 38 объездчиков, 77 лесников, произошло 23 ограбления и поджога. В 1924 г. убито 258 человек, ранено 176, ограблено 261, всего пострадало 655 лесных работников. В этом же году произошло зверское убийство в Кудомском лесничестве Рязанской губ[ернии] 19 человек, среди них лесничий, письмоводитель, женщины, дети. Годы [19]23–[19]24 были уже началом подъема лесного хозяйства. И если за эти два сравнительно мирных года пострадало около 800 человек, то можно утверждать, что в период 1918–[19]21 гг., в годы хаоса и наисильнейшего разорения лесов пострадали тысячи лесных работников. Так, национализация лесов России — это величайшее государственное благо — скреплялась кровью работников леса.

Среди пострадавших было много лесных специалистов. Кто они были по своему положению? Из кого вообще состояли в те годы кадры специалистов, работавших непосредственно в лесах? В подавляющем большинстве это были лесоводы средней квалификации, так называемые лесные кондуктора и в гораздо меньшем числе — ученые лесоводы. Лесными кондукторами официально именовались лесоводы, окончившие низшие лесные школы, возникшие в Лесном ведомстве в конце XIX столетия. Эти школы давали хорошее обучение и отличную практическую закалку. В лесничествах прошлого лесные кондуктора были главной технической силой, на которой держалась вся практическая работа лесного хозяйства.

Однако в дореволюционном сословно-классовом обществе лесные кондуктора не пользовались большими благами жизни: Лесное ведомство не давало им право на чинопроизводство, они не могли расти на работе и оставались в вечной должности лесного кондуктора. Перед революцией в Лесном ведомстве числилось около 2000 ученых лесоводов и около 3000 лесных кондукторов. Первые работали в Лесном департаменте, в губернских управлениях, в лесоустройстве, в лесничествах, вторые — преимущественно в лесничествах.

С приходом революции в лесничествах сохранилось не более 10 % старых ученых лесоводов: многие исчезли невольно, многие ушли на покой, некоторая часть перешла в новообразованные губернские и уездные лесные органы, в финансовые, лесопромышленные и другие учреждения.

С первого же года революции в лесничества стали прибывать специалисты из преобразуемых лесных школ и из вузов. Но и в этой уже многотысячной армии лесоводов основной рабочий костяк составляли лесные кондуктора, как более многочисленный и опытный кадр. В те годы из-за нехватки специалистов в лесах работали также хорошо грамотные люди без специального образования.

Вот на плечи этой рабочей лесной армии, руководимой в центре и в губерниях немногочисленным кадром высококвалифицированных специалистов старого Лесного ведомства, оставшихся верными революции, легла вся тяжелая, кропотливая и поистине гигантская работа. Надо было по всей России принять и учесть новые леса, перекроить лесной фонд каждой губернии и взамен старых организовать новые лесничества, вдохнуть в них жизнь и до прихода лесоустройства разработать необходимые лесохозяйственные мероприятия. И при этом ни часа, ни минуты не забывать об охране лесов, о водворении в них правопорядка, об удовлетворении потребностей в древесине государства и населения.

В течение трех, местами четырех лет великая директива В.И. Ленина о лесах в основном была выполнена: единый общенародный фонд составлен, в нем организовано до 3000 лесничеств, налажено сохранение лесов. Леса были подготовлены к организации и ведению правильного хозяйства, к приходу в них высококвалифицированных научных и производственных кадров. Уже с 1922 г. начались лесоустроительные работы и планомерные, правда, ограниченные, научные исследования. В 1924 г. состоялось знаменательное решение ВЦИК о восстановлении и организации лесного хозяйства, определившее его подъем и улучшение4.

Следует подчеркнуть, что в процессе проведения огромных работ по собирательству и первичной организации единого лесного фонда основная масса специалистов — лесные кондуктора — своей серьезной работой развеяли миф старого Лесного ведомства об их «фельдшеризме», о творческой ограниченности и неспособности мыслить по-государственному. В последующие десятилетия многие сотни этих выходцев из народа доказали и свой духовный рост, и государственный кругозор активным участием в работе руководящих органов. Вот пример. Когда я, молодой ученый лесовод, в 1918 г. приехал в лесничество как лесничий, то меня лесному делопроизводству и прочей премудрости обучал паренек моложе меня, лесной кондуктор Иван Васильевич Журов, ныне здравствующий, ставший через 15 лет одним из ведущих специалистов Главлесохраны и Министерства лесного хозяйства.

Как же жили и работали эти лесоводы-энтузиасты, остановившие стихийное разрушение лесов и проложившие первые лесохозяйственные тропы в лесном фонде? Жизнь специалистов в первые годы революции была очень несладкой, вернее, горькой. Зарплата их определялась размерами лесного дохода. В 1918–21 гг. лес большей частью отпускался льготно и бесплатно, значит, лесного дохода почти не было, лесничий получал 5–6–7 руб. В 1922 г. лесной доход равнялся 3 млн [руб.], в 1923 г. — 17 млн [руб.], в 1924 г. — 46 млн [руб]. Соответственно повышалась и зарплата лесничих: в 1924 г. она была уже 15 р[уб.], в 1925 г. — 25 руб. При столь ничтожной зарплате в те голодные годы мог сносно жить только тот, кто оброс хозяйством, конечно, в ущерб работе. Приезжие специалисты весь долгий период медленного житейского приспособления влачили нищенское существование.

В 1927 г. автор этих строк, тогдашний лесничий, вспоминая жизнь и работу лесничих в первые революционные годы, писал: «Это была героическая эпоха в истории русского лесного хозяйства. Героями были не полководцы, а мирные лесоводы, подобно тому, как бывают герои-муравьи, герои-пчелы. Когда-нибудь лесные историки, певцы и художники, а они должны прийти в нашу жизнь, расскажут потомкам об этой замечательной эпохе.

В лесничестве всех широт и долгот господствовали лесоводы средней квалификации. После ухода, верней бегства, высококвалифицированных специалистов эти лесоводы заняли их места и все созданные национализацией лесничества. Одни из лесоводов вошли в жизнь без надлежащего опыта, другие — без больших теоретических знаний. Да этого тогда и не требовалось: жизнь диктовала новый опыт и новые знания. Жизнь требовала не умения составить хозяйственный план (который, к слову, никогда и не рассматривался) или мастерски написать отчет. Нужно было одно: беспредельная стойкость, выдержка и выносливость. И тогдашние лесоводы, пройдя сквозь строй кровавой действительности, в своей массе оказались на высоте.

Это они — лесные кондуктора и молодые ученые лесоводы — вынесли на своих плечах всю тяжесть национализации лесов. Путем тяжких лишений и упорного труда они собрали леса в единый общенародный фонд, организовали первые лесничества, вводили в них начала правильного хозяйства, твердо снося угрозы деревни за «возврат старого царского режима». Это они ютились со своими канцеляриями чуть ли не в клозетах приютивших их учреждений и предприятий, среди насмешек окружающего населения. Это они спасали истерзанные леса из-под власти страшной стихии тех лет — освобожденной деревни. Это он — серенький середнячок, сменив бежавших чинов казны и уделов, как верный пес, оставался на посту, приняв на себя все удары бушующей стихии. Ожидая каждую секунду смерти, он не мог бросить своих лесов, так как всем своим существом чувствовал, что он — волосок, на котором держится вся охрана, и что его бегство будет началом потока и разграбления. Ночью он слышал глухие рыдания жены, ее безумную мольбу: «уедем, уедем отсюда!!», сердце его разрывалось от боли, но он, сжав челюсти, был непоколебим. А наутро шел на бушующий сход, и окаменевшая от ужаса жена, провожая, долго-долго крестила его, да-да, крестила, ибо у нее в тот момент на этот знак была вся надежда... Это он — с потемневшим лицом, истощенный грязью и насекомыми, ел хлеб со жмыхом, вернее жмых с хлебом. И только в минуту отчаяния просил Христа ради у своих богатых братьев — героев Москвотопа, Желескома, Гомзы. И те, да пошлет им Аллах долгую жизнь, бросали ему ровно столько, сколько надо, чтобы не умереть с голоду. Это он — «барин», «белая кость», как его звали мужики, первый вступил на путь общественности. Голодный, истощенный, в лаптях, в опорках, со жмыховыми лепешками в узелке, отдыхая на каждой версте, шагал он на съезд или совещание куда-нибудь за 20–40 верст. А вечером на ночлеге в мужицкой избе он, как легавая собака, стоически переносил одуряющий аромат печеного хлеба и, достав из заветной, вдесятеро свернутой бумажки таблетку сахарина, хлебал «семеновский» чай, размягчая в нем драгоценные окаменевшие лепешки. Это его одинаково расстреливали и белые, и красные. Белые — за то, что сотрудничает с красными, а красные — за то, что он в их отсутствие, по всей вероятности, помогал белым.

Под револьверным дулом переносил он допросы Балбатуна, Мамонтова и десятков псевдокрасных и псевдобелых банд Украины, Поволжья, Урала и Сибири.

И вся эта незаметная серая масса лесоводов, разрозненная, несвязанная, разбросанная единицами по всему лику страны, действовала совершенно одинаково: в силу неизъяснимых внутренних причин она оставалась на своих постах и среди свиста, воя и грохота стихий делала собирательную и охранительную работу. Эта масса в основе была аполитична, но она отвергла саботаж и первая приняла революцию. Почему? Да потому, что революция принесла с собой то, о чем мечтали десятки поколений лесоводов — национализацию лесов, огосударствление лесной территории»5.

Вот так полвека назад в тяжелых муках родился и оформился миллиардный лесной фонд Советской России.

В этом историческом явлении раскрылся большой политический смысл. Революционная народная власть, возглавляемая В.И. Лениным, объявила леса России национализированными, принадлежащими освобожденному народу. И народ, почти лишенный в тот момент высококвалифицированной технической силы, сумел взять леса в свои руки, выдвинув на передний край своих героических сынов — лесных работников среднего и низшего уровня знаний, который в ту эпоху только и был доступен широким народным массам.

Велика заслуга лесных работников первых лет Революции перед советским народом. Хвала, слава и низкий, земной поклон всем работникам леса того времени без различия их служебных рангов, положений и квалификаций! Слава среднему звену лесных специалистов, выходцев из народных глубин, ставших массовой технической опорой при организации общенародного лесного фонда!

Слава и вечная память тысячам мужественных работников леса, погибших на своих постах при выполнении служебного долга!

В знак высокого уважения и глубокой признательности к славным делам своих старейших братьев по работе современные коллективы лесоводов в лице своих НТО должны взять на себя инициативу по увековечению великой заслуги первых собирателей, организаторов, охранителей и защитников лесного фонда. Лучшее средство увековечения — постановка простой, скромной памятной скульптуры на территории Российской Федерации (самой лесной республики) где-либо в лесу, посещаемом народными массами.

Лесной фонд революционной России собирался не в белых перчатках. Скульптура должна показать лесных энтузиастов в натуре в один из моментов их героической деятельности, какими они были в те голодные и холодные годы — истощенных, полураздетых, но жизнеутверждающих своим обликом и общей композицией. И на постаменте должны быть выкованы памятные слова: «Героическим лесным работникам — собирателям и организаторам единого общенародного лесного фонда в первые годы Великой Октябрьской социалистической революции (1918–1921 гг.)». К этой памятной скульптуре не зарастет лесная народная тропа.

 

И. Морозов

 

РГАЭ. Ф. 342. Оп. 1. Д. 155. Лл. 1–10. Подлинник.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация