Фонд Александра Н. Яковлева

Архив Александра Н. Яковлева

 
ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 - март 1946
Документ №308

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину с приложением протоколов допроса Я.И. Янковского и Л.Б. Окулицкого

11.05.1945
№ 538/б

Стенограмма

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ЯНКОВСКОГО Яна-Станислава Иосифовича

от 8-го мая 1945 года

ЯНКОВСКИЙ Ян-Станислав Иосифович, 1882 года рождения, поляк, уроженец дер. Красово-Великое, Высоко-Мазовецкого уезда (Польша), с высшим образованием, инженер-агроном, женат. Заместитель премьер-министра польского Лондонского «правительства» в Польше. До ареста проживал на нелегальном положении в местечке Отрембусы (под Варшавой).

Вопрос: На прошлых допросах вы показали, что возглавляемое вами подпольное польское «правительство» в Польше имело свои типографии. Какие нелегальные газеты вами издавались?

Ответ: Подпольное польское правительство издавало несколько нелегальных газет.

Официальным печатным органом у нас являлась выходившая в гор. Варшаве ежемесячная центральная газета «Речь Посполита». Мы также издавали в Варшаве газеты: «Западные земли Речи Посполитой» и «Восточные земли Речи Посполитой».

Кроме того, периодически выходили приложения к названным газетам и выпускались листовки.

Нелегальные газеты издавались также существовавшими в подполье политическими партиями. В Варшаве выходило около 60 газет, а всего в Польше издавалось до 150 различных нелегальных газет.

Вопрос: Названные газеты продолжали выходить нелегально и после освобождения Польши Красной Армией?

Ответ: Да, но в значительно меньшем количестве. После подавления немцами варшавского восстания некоторые типографии были сожжены или завалены в подвалах обломками разрушенных зданий. Однако подпольное польское правительство продолжало до последнего времени издавать газету «Речь Посполита».

Вопрос: Какие вопросы освещались в вашей подпольной прессе?

Ответ: В основном помещались статьи о международной политической ситуации и положении на фронтах. Значительное место в газетах уделялось вопросу польско-советских отношений.

Вопрос: Что именно писалось в ваших газетах о польско-советских отношениях?

Ответ: В подпольной газете «Речь Посполита» мы высказывали опасение, что Советский Союз может посягнуть на независимость Польши и сделать ее своей семнадцатой республикой. Писалось также и о восточных границах Польши.

Вопрос: Известно, что в нелегальных газетах вы помещали статьи враждебного характера, направленные против Красной Армии. Признаете это?

Ответ: Признаю, что некоторые статьи по вопросу польско-советских отношений, которые помещались в газете «Речь Посполита», не должны были вообще печататься, но я их не могу квалифицировать как враждебные Советскому Союзу.

Как руководитель подпольного польского правительства я не снимаю с себя ответственности за то, что в газете «Речь Посполита» иногда помещались статьи не совсем выдержанного характера по отношению к Советскому Союзу.

Вопрос: Ранее на допросах вы показали, что подпольное польское «правительство» имело в своем распоряжении радиостанции. Где и сколько у вас имелось радиостанций?

Ответ: Подпольное польское правительство имело две-три нелегально действующих радиостанций, посредством которых мы поддерживали связь с польским лондонским правительством, получая директивные указания и в свою очередь передавая в Лондон информации о проводимой нами работе.

Названные подпольные радиостанции у нас работали и после освобождения Красной Армией территории Польши от немцев.

Вопрос: Вопреки тому, что Командованием Красной Армии в январе 1945 года был издан приказ о сдаче всех радиоустановок?

Ответ: Да, я, как руководитель подпольного польского правительства, не выполнил приказ Командования Красной Армии о сдаче радиостанций и действовал в этом случае как член лондонского польского правительства.

Находясь на нелегальном положении в тылу Красной Армии, я продолжал поддерживать радиосвязь с польским лондонским правительством, информируя последнее о политическом и экономическом положении в Польше, сложившемся после прихода Красной Армии.

В этом я виноват и как руководитель подпольного польского правительства несу ответственность.

Вопрос: Вы были осведомлены о том, что «Армия Крайова», находясь в тылу Красной Армии, сохраняет свое вооружение, боеприпасы и радиостанции?

Ответ: Я знал, что отряды «Армии Крайовой» имели при себе оружие, боеприпасы и радиоустановки, но ничего не знал о том, как идет ликвидация «Армии Крайовой», так как главнокомандующий «Армии Крайовой» ОКУЛИЦКИЙ подчинялся непосредственно главнокомандующему Польским Войском в Лондоне и президенту РАЧКЕВИЧУ.

Я знал, что ОКУЛИЦКИЙ в январе 1945 года получил из Лондона распоряжение о ликвидации «Армии Крайовой», однако о выполнении этого распоряжения он меня не информировал.

Вопрос: Известно, что ОКУЛИЦКИЙ информировал вас и министров подпольного польского «правительства» о том, что «Армия Крайовая» распущена формально и что ее участники сохранили оружие, боеприпасы и радиостанции. Признаете это?

Ответ: Припоминаю, что действительно в феврале 1945 года ОКУЛИЦКИЙ на заседании подпольного совета министров информировал меня и моих заместителей — БЕНЬ, ПАИДАК и ЯСЮКОВИЧ о том, что он отдал распоряжение по «Армии Крайовой» о сохранении в сокращенном виде окружных штабов «Армии Крайовой» и о том, чтобы отряды «Армии Крайовой» закопали свое оружие и боеприпасы в земле. Что же касается радиостанций, то я сейчас не помню, говорил ли мне ОКУЛИЦКИЙ что-либо о них.

Вопрос: Это делалось в тылу Красной Армии, после того как было заявлено о том, что «Армия Крайовая» распущена?

Ответ: Да.

Вопрос: С какой целью?

Ответ: Лично я считал, что ни один из участников «Армии Крайовой» не пожелал бы сдать командованию Красной Армии своего оружия, и поэтому решили сначала отобрать оружие и закопать его, не предрешая вопроса — когда и кому его сдавать.

Вопрос: Следовательно, приказ Командования Красной Армии о сдаче оружия, боеприпасов и радиостанций вами не был выполнен?

Ответ: Вероятно, так.

Вопрос: Признаете себя виновным в том, что вы как руководитель подпольного польского правительства дали санкцию командованию «Армии Крайовой» скрыть от сдачи Командованию Красной Армии радиопередатчики, оружие и боеприпасы?

Ответ: Нет, не признаю, так как командование «Армии Крайовой» подчинялось не мне, а непосредственно главнокомандующему Польским Войском в Лондоне и президенту РАЧКЕВИЧУ.

Вопрос: Напрасно вы пытаетесь снять с себя вину. Вы как заместитель премьер-министра польского лондонского «правительства» представляли это «правительство» в Польше, и не случайно ОКУЛИЦКИЙ информировал вас и министров польского подпольного «правительства» о мероприятиях, проводимых командованием «Армии Крайовой».

Ответ: ОКУЛИЦКИЙ, рассказывая на совете министров о мероприятиях, проводимых «Армией Крайовой», делал это в порядке информации.

Не отрицаю, что я как руководитель подпольного польского правительства несу политическую ответственность за действия «Армии Крайовой».

Протокол лично читал, все записано с моих слов правильно:

ЯНКОВСКИЙ

ДОПРОСИЛИ:

нач. следчасти по особо важным делам НКГБ СССР

комиссар государств. безопасности ВЛОДЗИМИРСКИЙ

ст. следователь следчасти по особо важным делам НКГБ —

майор государств. безопасности РАССЫПНИНСКИЙ

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ОКУЛИЦКОГО Леопольда Блажевича

от 7 мая 1945 года

Окулицкий Л.Б., 1898 года рождения, поляк, уроженец дер. Окулице Краковского воеводства (Польша), в 1925 году окончил академию Польского генерального штаба, бригадный генерал Польской армии. Командующий «Армией Крайовой» в Польше. До ареста находился на нелегальном положении.

Вопрос: Где вы проживали перед арестом?

Ответ: В начале февраля 1945 года я переехал из Ченстохова, где находился главный штаб «Армии Крайовой», в местечко Милянувек (под Варшавой) и проживал там на нелегальном положении под видом коммерсанта. Одновременно я изменил свой псевдоним «Недзвядек» на «Новак».

Вопрос: Почему вы переехали из Ченстохова в Милянувек?

Ответ: С февраля 1945 года я выполнял функции военного министра подпольного польского правительства, и в связи с перестройкой нелегальной работы «Армии Крайовой» мне необходимо было действовать в полном контакте с подпольным советом министров и «Радой едности народовой». Председатель совета министров ЯНКОВСКИЙ и остальные руководители польского подполья проживали на нелегальном положении в окрестностях Варшавы. Поэтому я избрал своим местопребыванием Милянувек.

Мой первый заместитель по политической работе полковник ЖЕПЕЦКИЙ тоже проживал в окрестностях Варшавы (местечко Брвинов), а второй заместитель по военной линии полковник САНОЙЦА находился в Кракове.

Вопрос: С кем вы согласовали назначение своими заместителями ЖЕПЕЦКОГО и САНОЙЦА?

Ответ: Во второй половине марта 1945 года я сообщил генералу КОПАНЬСКОМУ в Лондон, что назначил своими заместителями САНОЙЦА и ЖЕПЕЦКОГО. Они лично известны заместителю КОПАНЬСКОГО генералу ТАТАР, и их назначение возражений не вызвало.

Вопрос: На прошлом допросе вы показали, что поручили ЖЕПЕЦКОМУ организовать в нелегальных штабах «Армии Крайовой» пропагандистскую работу. Сообщили ли вы ЖЕПЕЦКОМУ об указаниях, которые вы сообщали в письме коменданту Западного обшара «Слевбору»?

Ответ: Да, сообщил. При встрече с ЖЕПЕЦКИМ 22 или 23 марта в Варшаве в ресторане «Балтык» я дал ему прочесть мое письмо к «Славбору». ЖЕПЕЦКИЙ согласился с моей политической оценкой положения в Польше и данными мною указаниями по работе.

Должен добавить, что ранее я неверно показал о том, что не успел послать «Славбору» это письмо. В действительности письмо «Славбору» я отправил через свою связную Янину ПРОНАШКО.

Вопрос: В этом письме вы указали, что участники «Армии Крайовой» и польского подполья должны действовать, ориентируясь на создание после войны польско-германского блока, направленного против Советского Союза. Кто вам дал такую политическую установку?

Ответ: Таких политических установок мне никто не давал, и в письме «Славбору» я изложил свою личную политическую оринтировку.

Не скрою, что мысль о возможности создания после войны польско-германского блока, направленного против Советского Союза, у меня зародилась еще в период варшавского восстания.

Вопрос: Какие у вас к этому были основания?

Ответ: В конце сентября 1944 года командующий «Армией Крайовой» генерал «БУР»-КОМАРОВСКИЙ вел переговоры о капитуляции с командующим германскими войсками в Варшаве обергруппенфюрером СС фон ден БАХ.

Для ведения переговоров «БУР»-КОМАРОВСКИЙ выделил в качестве представителя главного штаба «Армией Крайовой» заместителя начальника 2 (разведывательного) отдела штаба полковника БОГУСЛАВСКОГО.

Докладывая в моем присутствии «БУР»-КОМАРОВСКОМУ о предложенных немцами условиях капитуляции, БОГУСЛАВСКИЙ сказал, что фон ден БАХ считает необходимым для поляков прекратить вооруженную борьбу с немцами, так как общим врагом Польши и Германии является Советский Союз.

При встрече с «БУР»-КОМАРОВСКИМ в день капитуляции я сказал ему, что, возможно, фон ден БАХ прав, и «БУР»-КОМАРОВСКИЙ» с моим мнением согласился.

Вопрос: Следует полагать, что такие настроения руководителей главного штаба «Армии Крайовой» повлияли на принятие предложенных немцами условий капитуляции?

Ответ: Я не могу этого сказать. Мы решили капитулировать потому, что немцы имели подавляющее превосходство в вооруженных силах и обещали считать сдавшихся участников варшавского восстания военнопленными.

Вопрос: Ориентируя участников «Армии Крайовой» на борьбу против Советского Союза в блоке с немцами, вы не могли действовать самостоятельно. Покажите, какие связи вы имели с немцами.

Ответ: Я понимаю, что следствие имеет основание поставить мне такой вопрос, тем более что своими заместителями я назначил офицеров главного штаба «Армии Крайовой», сдавшихся немцам после варшавского восстания и вернувшихся из немецких концлагерей, но утверждаю, что я лично каких-либо связей с немцами не имел и никто мне подобных предложений не делал.

Вопрос: Однако следствие располагает достаточными данными о том, что, после того как Красная Армия разгромила немцев в Польше, участники «Армии Крайовой» под вашим руководством вели активную подрывную работу против Красной Армии. Вы это признаете?

Ответ: Да, признаю, что я и председатель подпольного совета министров ЯНКОВСКИЙ не выполнили приказа советских военных властей, изданного в январе 1945 года, о сдаче радиопередатчиков, оружия и боеприпасов. Я лично дал указание комендантам округов «Армии Крайовой» спрятать в надежных местах оружие и боеприпасы, тщательно законспирировать местонахождение радиопередатчиков.

Вопрос: Сколько у Вас было радиопередатчиков и где они находятся?

Ответ: К моменту моего ареста в распоряжении главного штаба «Армии Крайовой» имелось 6 радиопередатчиков и в округах около 30 приемо-передаточных станций. Местонахождение этих радиопередатчиков мне неизвестно.

Радиостанции «Армии Крайовой» мы использовали для передачи лондонскому польскому правительству информации о политическом и военном положении в Польше.

Вопрос: И одновременно передавали шпионские сведения о дислокации и состоянии находящихся в Польше частей Красной Армии?

Ответ: Я не давал указаний комендантам округов передавать польскому лондонскому правительству какие-либо данные, касающиеся Красной Армии, но один такой факт мне известен.

В конце декабря 1944 года комендант Радомско-Кельцевского округа полковник «Мечислав» передал в Лондон радиограмму о дислокации советской четвертой армии, действовавшей в районе г. Баранув.

В начале января 1945 года я, основываясь на информации того же «Мечислава» о накоплении советских войск в районе Баранува, сообщил генералу КОПАНЬСКОМУ в Лондон, что в середине января ожидается начало крупного наступления советских войск в Польше.

Мне неизвестны другие такие факты, но поскольку, как я уже показывал, в каждом округе «Армии Крайовой» имелись нелегальные радиопередатчики, они, конечно, могли использоваться для передачи шпионской информации о Красной Армии.

Вопрос: Следовательно, Вы признаете себя виновным в организации подрывной работы против Красной армии и нарушении элементарных законов в тылу действующей Красной Армии?

Ответ: Да, в этом я себя виновным полностью признаю. Должен сказать, что все это делалось в контакте с подпольным советом министров.

Вопрос: Скажите точнее, в чем заключался этот контакт?

Ответ: В феврале 1945 года на заседании подпольного совета министров я сообщил об издании мною формального приказа о роспуске «Армии Крайовой» и оставлении тщательно законспирированных штабов для дальнейшей нелегальной работы. Я сказал также, что нелегальным штабам дано указание сохранить действующие радиопередатчики, оружие и боеприпасы.

На заседании совета министров присутствовали ЯНКОВСКИЙ, БЕНЬ, ЯСЮКОВИЧ и «Траугут», фамилии которого я не знаю. Подпольный совет министров одобрил мои действия, после чего на другой день я сделал информацию на заседании главной комиссии «Рады едности народовой». На этом заседании присутствовали: ЯНКОВСКИЙ, председатель «Рады едности народовой» ПУЖАК и члены «Рады» — БАГИНСКИЙ, ЗВЕЖИНСКИЙ, УРБАНСКИЙ и ЧАРНОВСКИЙ. Я сообщил им, что издан приказ о роспуске «Армии Крайовой», и оставил нелегальные штабы якобы для дальнейшей ликвидационной работы. О сохранении действующих радиопередатчиков, оружия и боеприпасов я им не говорил.

Вопрос: Почему?

Ответ: По договоренности с ЯНКОВСКИМ мы решили пока не говорить «Раде едности народовой» об оставлении действующих радиопередатчиков, оружия и боеприпасов и действительном назначении нелегальных штабов, чтобы наши мероприятия не получили преждевременной огласки. Кроме того, мы желали избежать возможного противодействия со стороны членов «Рады едности народовой», так как всем им был известен приказ советского военного командования об обязательной сдаче радиопередатчиков и оружия.

Только 25 марта 1945 года на объединенном заседании подпольного совета министров и главной комиссии «Рады едности народовой», на котором присутствовали ЯНКОВСКИЙ, его заместители БЕНЬ И ЯСЮКОВИЧ, председатель «Рады едности народовой» ПУЖАК и ее члены БАГИНСКИЙ, УРБАНСКИЙ и ЧАРНОВСКИЙ, я сообщил о действительном положении вещей, то есть о том, что мы оставили действующие радиопередатчики и спрятали оружие и боеприпасы. На заданные мне вопросы о количестве имеющегося в нашем распоряжении оружия и боеприпасов я не мог дать точного ответа и сказал, что информирую об этом по получении докладов с мест, которые должны быть мне представлены к 1 апреля 1945 года. ПУЖАК и другие члены «Рады» сказали, что, если от нас потребуют сдачи оружия и боеприпасов, их придется сдать. Для того чтобы успокоить членов «Рады», я обещал это сделать, но в действительности сдавать оружие и боеприпасы советским военным властям не собирался.

Протокол лично читал, все записано с моих слов правильно.

ОКУЛИЦКИЙ

ДОПРОСИЛИ:

начальник следчасти по особо важным делам НКГБ СССР —

комиссар государственной безопасности ВЛОДЗИМИРСКИЙ

зам. начальника ГУВВ НКВД СССР —

комиссар государственной безопасности ПРОШИН

Протокол мне зачитан и на польском языке. Замечаний не имею.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 277. Л. 92—101. Подлинник. Машинопись.

Публикуется без сопроводительной записки.


Назад
© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация