Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

1922 г.: ВЫСЫЛКА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Проведенные по инициативе В.И. Ленина летом и осенью 1922 г. отстранение от работы и насильственная высылка за рубеж или в отдаленные районы страны инакомыслящих деятелей науки, культуры и медицины — до сих пор белое пятно на карте истории. В советской историографии изучение этой темы фактически было запрещено. Исследования и публикации, появившиеся после крушения коммунистической идеологии, немногочисленны и отражают подготовку и ход этой масштабной операции не в полной мере и иногда с ошибками1. Изучению препятствует также то, что сами высланные по ряду политических и личных причин оставили о высылке 1922 г. мало свидетельств2.

Предлагаемая публикация частично восполняет имеющийся пробел, в нее в основном включены ранее не публиковавшиеся документы о высылке. Они извлечены из трех архивов: Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ РФ).

Подлинной причиной высылки интеллигенции в 1922 г. была неуверенность коммунистических правителей в своей способности удержать власть после окончания Гражданской войны. Сменив политику военного коммунизма на новый экономический курс и временно разрешив рыночные отношения и капиталистическую собственность, большевистское руководство понимало, что оживление частной инициативы неминуемо вызовет всплеск политической жизни. А это было бы прямой угрозой власти. Поэтому Ленин и его сподвижники решили вынужденное временное отступление в экономике сопроводить политикой «закручивания гаек», подавлением любых оппозиционных выступлений. Последовали разгром крестьянских движений (антоновщины) и Кронштадтского восстания, подготовка и проведение показательных судебных процессов над вчерашними союзниками большевиков — социалистическими партиями эсеров и меньшевиков (в отношении последних процесс готовился, но по ряду причин не состоялся). Проведено наступление на Церковь (подрыв ее материальной базы путем изъятия церковных ценностей, массовые аресты священнослужителей, в том числе патриарха Тихона). Составной частью всех этих мероприятий стала операция по высылке интеллигенции.

Идея такой акции начала вызревать у лидеров большевиков еще зимой 1922 г., когда они столкнулись с массовыми забастовками профессорско-преподавательского состава вузов и оживлением общественного движения в интеллигентской среде. 19 мая 1922 г. Ленин направил секретное письмо Ф.Э. Дзержинскому с изложением инструкции по подготовке к высылке «контрреволюционных» писателей и профессоров. Он предложил собрать по этому вопросу совещание руководящих работников и чекистов, а также обязать всех членов Политбюро по 2–3 часа в неделю уделять просмотру книг и периодики с выступлениями инакомыслящих авторов. Предлагалось собирать сведения об их политических взглядах (Док. № 1).

21 мая Ленин получил письмо от наркома здравоохранения РСФСР Н.А. Семашко, жаловавшегося на итоги 2-го Всероссийского съезда врачебных секций Всероссийского медико-санитарного общества и предлагавшего с помощью ГПУ «изъять» руководителей оппозиционного съезда и некоторых местных врачебных обществ (Док. № 2). На этом письме имеется резолюция Ленина: «Товарищу Сталину. Я думаю, надо строго секретно (не размножая) показать это и Дзержинскому, и всем членам политбюро и вынести директиву: “Поручается Дзержинскому (ГПУ) при помощи Семашко выработать план мер и доложить политбюро…”».

Политбюро 24 мая и 8 июня поддержало предложения Ленина: ГПУ совместно с Наркомздравом поручалось составить список подлежащих «изъятию» врачей; ВЦИК предлагалось издать постановление об образовании при НКВД особого совещания для рассмотрения вопросов административной высылки. Для «окончательного рассмотрения списка подлежащих высылке верхушек враждебных интеллигентских группировок» при Политбюро создавалась комиссия в составе Л.Б. Каменева, Д.И. Курского и И.С. Уншлихта.

Основную работу по организации высылки возложили на ГПУ, которое было подготовлено к этой операции. Еще в мае 1921 г. для выявления инакомыслящих в государственных учреждениях, в том числе в наркоматах и университетах, были созданы «Бюро содействия» работе ВЧК. Члены этих «Бюро содействия» (коммунисты с партийным стажем не менее трех лет) в порядке исполнения партийной дисциплины должны были собирать для чекистов информацию об антисоветских элементах в своих учреждениях. В их обязанности входило также наблюдение за проведением общественных съездов, собраний и конференций. Информационные материалы, поступавшие из «Бюро содействия», являлись строго секретными и концентрировались в 8-м отделении Секретного отдела ВЧК—ГПУ.

Первыми за границу в июне 1922 г. были отправлены известные общественные деятели, бывшие руководители Всероссийского комитета помощи голодающим С.Н. Прокопович и Е.Д. Кускова, находившиеся к тому времени в ссылке в г.Кашине Тверской губернии. 21 июня Политбюро постановило арестовать и выслать в отдаленные голодающие губернии группу врачей.

16 июля Ленин из подмосковных Горок в письме И.В. Сталину выразил обеспокоенность затяжкой высылки инакомыслящих интеллигентов. Он писал: «…эта операция, начатая до моего отпуска, не закончена и сейчас». И далее: «Комиссия… должна представить списки, и надо бы несколько сот подобных господ выслать за границу безжалостно. Очистим Россию надолго» (Док. № 10). 20 июля Политбюро рассмотрело и 10 августа утвердило составленные комиссией списки научных и общественных деятелей Москвы, Петрограда и Украины (Харьков, Киев, Одесса и другие города), подлежавших высылке за границу (Док. № 13–17).

В конце июля, вслед за продолжавшимися «изъятиями» оппозиционных врачей, начались аресты ученых Московского археологического института (профессора Н.А. Цветков, Н.М. Коробков и В.М Бардыгин), был арестован бывший лидер партии трудовиков экономист А.В. Пешехонов. Но основная операция проводилась в ночные часы с 16 по 18 августа.

В тюрьмах ГПУ или под домашним арестом в это время оказались: философы Л.П. Карсавин, Н.О. Лосский, Н.А. Бердяев, С.Е. Трубецкой, С.Л. Франк, И.И. Лапшин; историки и правоведы А.А. Кизеветтер, В.А. Мякотин; писатели и литераторы Ю.И. Айхенвальд, Е.И. Замятин, А.С. Изгоев-Ланде, Н.М. Волковысский; экономисты и финансисты Н.Д. Кондратьев (Китаев), Д.А. Лутохин, И.Х. Озеров, С.Л. Зубашев; математики, инженеры и естественники В.В. Стратонов, В.Е. Фомин, И.А. Артоболевский, М.М. Новиков, И.И. Ушаков, А.И. Угримов, Н.Р. Брилинг, В.В. Зворыкин; В.И. Ясинский, И.И. Куколевский, А.Л. Байков; деятели кооперативного движения А.А. Булатов, В.М. Кудрявцев, А.Ф. Изюмов, Б.Д. Бруцкус, А.И. Сигирский, И.Ю. Баккал, И.П. Матвеев; врачи Ю.Н. Садыкова, Е.С. Канцель, А.Я. Гудкин, И.Е. Бронштейн; многие другие.

Несколько позднее были разысканы и взяты в заключение или под домашний арест философы и социологи П.А. Сорокин, Ф.А. Степун, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, писатель М.А. Ильин (Осоргин), врач Н.Н. Розанов, историк Н.А. Рожков, кооператоры Н.И. Любимов и Н.П. Ромодановский, инженер П.А. Пальчинский; некоторые другие. Все они были допрошены или дали ответы на заранее подготовленные вопросы об отношении к советской власти и проводимой большевиками политике. Кроме того, с арестованных взяли две подписки — обязательство не возвращаться в Советскую Россию и обязательство выехать за границу за свой (если имелись собственные средства) или за казенный счет. Исключение было сделано для врачей: их решили использовать для спасения голодающего населения и борьбы с эпидемиями, поэтому они подлежали высылке не за границу, а во внутренние голодающие губернии (Док. № 8–9).

Л.Д. Троцкий в интервью американской журналистке А.Л. Стронг (подруге Джона Рида) оправдывал предпринятые репрессии своеобразным «гуманизмом по-большевистски»: «Те элементы, которые мы высылаем или будем высылать, сами по себе политически ничтожны. Но они потенциальные орудия в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений… все эти наши непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политической агентурой врага. И мы будем вынуждены расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочитаем сейчас, в спокойный, период выслать их заблаговременно. И я выражаю надежду, что вы не откажетесь признать нашу предусмотрительную гуманность…»3

В защиту арестованных поступили ходатайства от государственных и общественных организаций, даже от некоторых большевистских руководителей, которые лично знали заключенных по совместной учебе или работе. Так А.К. Воронский вступился за писателя Е.И. Замятина, А.В. Луначарский — запрофессора Петроградского университета И.И. Лапшина, М.И. Калинин — за общественного деятеля Н.М. Кишкина; В.В. Оболенский (Осинский) — за экономиста-аграрника Н.Д. Кондратьева (Китаева), В.Н. Яковлева — за профессора Московского университета В.Е. Фомина, М.К. Владимиров — за экономиста Л.Н. Юровского, Г.М. Кржижановский и Ю.Л. Пятаков — за инженера П.А. Пальчинского. Была образована и в ночь с 31 августа на 1 сентября начала заседать Комиссия по пересмотру списков высылаемых интеллигентов в составе Ф.Э. Дзержинского, И.С. Уншлихта, Г.Г. Ягоды и двух сотрудников 4-го отделения секретного отдела ГПУ, отвечавшего за подготовку и осуществление этой операции (Док. № 31). Комиссия работала в течение недели и частично пошла навстречу просьбам «ответственных товарищей». От высылки освободили таких опытных специалистов народного хозяйства, как И.И. Куколевский и Л.Н. Юровский. Также было решено отложить высылку Е.И. Замятина, Н.Д. Кондратьева, профессора И.А. Артоболевского (отца будущего знаменитого советского математика), некоторых других. В отношении Н.А. Рожкова в ноябре и декабре 1922 г. Политбюро заменило высылку за рубеж на ссылку в Псков. Примерно тогда же была отменена высылка профессоров Н.П. Огановского, В.И. Чарнолусского, П. Десницкого-Строева и др.

В третьей декаде сентября за границу поездом в Ригу выехали первые высланные с семьями (А.В. Пешехонов, П.А. Сорокин, И.П. Матвеев, А.И. Сигирский и др.). Вслед за ними также железнодорожным транспортом, но уже в Берлин, отправились Ф.А. Степун, Н.И. Любимов и др. Две партии выслали на зафрахтованных у немцев пароходах «Обербургомистр Хакен» (первый рейс из Петрограда в Штеттин 29–30 сентября) и «Пруссия» (второй рейс 16–17 ноября). На первом пароходе из страны выехали более 30 человек (с семьями — около 70) московских и казанских интеллигентов. В их числе: Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, С.Е. Трубецкой, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, А.А. Кизеветтер, М.А. Ильин (Осоргин), М.М. Новиков, А.И. Угримов, В.В. Зворыкин, Н.А. Цветков, И.Ю. Баккал и др.

На втором — 17 человек (с семьями — 44) петроградских профессоров и деятелей науки и культуры, в том числе Л.П. Карсавин и Н.О. Лосский.

Лосский вспоминал: «На пароходе ехал с нами сначала отряд чекистов. Поэтому мы были осторожны и не выражали своих чувств и мыслей. Только после Кронштадта пароход остановился, чекисты сели в лодку и уехали. Тогда мы почувствовали себя более свободными. Однако угнетение от пятилетней жизни под бесчеловечным режимом большевиков было так велико, что месяца два, живя за границею, мы еще рассказывали об этом режиме и выражали свои чувства, оглядываясь по сторонам, как будто чего-то опасаясь»4. Поскольку пароходами выслали многих выдающихся отечественных философов, пароходы в литературе стали образно называть философскими.

По воспоминаниям Ф.А. Степуна, высылаемым «разрешалось взять: одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм, по две штуки всякого белья, две денные рубашки, две ночные, две пары кальсон, две пары чулок. Золотые вещи, драгоценные камни, за исключением венчальных колец, были к вывозу запрещены; даже и нательные кресты надо было снимать с шеи. Кроме вещей разрешалось, впрочем, взять небольшое количество валюты, если не ошибаюсь, по 20 долларов на человека; но откуда ее взять, когда за хранение ее полагалась тюрьма, а в отдельных случаях даже и смертная казнь»5. Иными словами, коммунистическая власть выдворяла из страны людей, составлявших цвет нации, не только насильно, но и без всяких материальных средств.

Что касается представителей украинской интеллигенции, то часть их также была выслана за границу в сентябре–октябре 1922 г. После долгих обсуждений в январе 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) согласилось с предложением руководителей Коммунистической партии Украины заменить оставшимся высылку за границу на ссылку в отдаленные губернии РСФСР (Док. № 35, 36 и 42). Мотивом такого решения стало нежелание укреплять за счет эмигрантов украинское националистическое движение.

Высылки инакомыслящей интеллигенции практиковались властью и в дальнейшем. Так, в начале 1923 г. за рубеж был выслан философ и религиозный деятель С.Н. Булгаков, некоторые другие. Но это уже была не масштабная операция, как летом и осенью 1922 г., когда, по неполным данным (детальное исследование вопроса не проведено, и точное число высланных не известно), высылке за рубеж и в отдаленные местности России подверглось около двухсот видных представителей отечественной интеллигенции.

 

Вступительная статья и подготовка документов А.Н. Артизова

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация