Альманах Россия XX век

Архив Александра Н. Яковлева

«НАШИ НЕДОСТАТКИ, ТРУДНОСТИ И ПРОБЛЕМЫ НЕ ТАКИЕ МЕЛКИЕ, ЧТОБЫ МОЖНО БЫЛО СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ ЗАКРЫВАТЬ НА НИХ ГЛАЗА»: Засекреченное выступление Л.И. Брежнева на Пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г.

Пленумы ЦК КПСС, на которых, кроме партийных, политических и идеологических вопросов, решались также такие первостепенные задачи социального и экономического развития страны, как реформы управления промышленностью и строительством, реорганизация и подъем сельскохозяйственного производства, совершенствование планирования и экономического стимулирования, повышение уровня жизни и благосостояния народа и многие другие, играли важную роль в механизме социалистического хозяйствования.

На декабрьском (1965) Пленуме ЦК КПСС впервые были рассмотрены проекты Государственного плана развития народного хозяйства СССР и Государственного бюджета СССР на будущий год. С этого времени вопросы текущего планирования, определения объемов производства и распределения национального дохода стали ежегодно обсуждаться на пленумах ЦК КПСС. В большинстве случаев рассмотрение этих важнейших вопросов носило формальный характер, участники пленумов были единодушны и принимали решения единогласно, поскольку все проекты предварительно обсуждались и утверждались на заседаниях Политбюро ЦК КПСС.

Пленумы ЦК КПСС, так же как и партийные съезды, трудно назвать ареной дискуссий по вопросам экономической или социальной политики. Особенно это замечание относится к брежневскому периоду. Иное дело — заседания Президиума (с 1966 г. — Политбюро) ЦК КПСС, на которых обнаруживались серьезные разногласия и вспыхивали острые споры. К сожалению, у исследователей очень мало возможностей анализировать эти разногласия, поскольку партийное руководство не любило «выносить сор из избы». Сам факт наличия споров и разногласий не скрывался, неизвестной оставалась закулисная сторона дискуссий. Характерное признание содержалось в выступлении Брежнева на декабрьском (1966) Пленуме ЦК КПСС. Высказывая свое мнение по вопросам текущего планирования, он заявил: «Если говорить откровенно, процесс споров кончился. Сейчас наступил момент, когда каждый министр должен работать и держать руки по швам, раз сказала партия. Я не буду делать никаких намеков, о чем и с кем мы спорили. Мы не осуждаем это. Спор — естественный процесс»1.

В 1965 г. сентябрьский Пленум ЦК КПСС принял решение об изменении системы планирования с целью усиления экономического стимулирования промышленного производства. До начала хозяйственной реформы предприятиям утверждались четыре плановых показателя по труду: производительность труда, численность работников, средняя заработная плата и фонд заработной платы. Пленум предложил утверждать «сверху» только один показатель по труду — фонд заработной платы, все остальное предприятия должны были планировать сами2.

Согласно существующей статистике, среднегодовые темпы роста производительности труда в каждом пятилетии были несколько ниже, чем в предыдущем: в 1951–1955 гг. производительность труда в среднем за год увеличивалась на 8,3 %, в 1956–1960 гг. — на 6,5 %, в 1961–1965 гг. — на 4,6 %. При этом в 1964 г. прирост производительности труда в промышленности составил 3,3 %3. Отмена заданий по росту производительности труда не принесла ожидаемого результата. В 1966 г. производительность труда выросла на 5 %, в 1967 г.4 — на 7,3 %, в 1968 г. темпы роста снизились до 5 %, а в 1969 г. — до 4,4 %5.

В качестве одной из важнейших причин снижения в конце 1960-х гг. темпов роста производительности труда в промышленности и строительстве председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков называл «систематическое невыполнение планов внедрения в народное хозяйство достижений науки и техники». Планы внедрения новой техники и технологий выполнялись в среднем на 75–80 %6. Не отрицая и не умаляя успехов, достигнутых в экономике страны за годы проведения хозяйственной реформы, Байбаков справедливо заметил, что «результаты нашей хозяйственной деятельности могли бы быть более значительными, если бы мы полнее выявляли и использовали имеющиеся резервы, больше уделяли внимания техническому прогрессу, вводили в действие в строго установленные сроки новые производственные мощности и лучше их использовали, более экономно расходовали материальные, трудовые и финансовые ресурсы»7.

Для создания качественно более высокой и сложной экономической системы, отвечающей вызовам современности, требовалось в первую очередь значительно повысить эффективность общественного производства. В заключительном выступлении Брежнева на Пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г. основная задача перспективного развития советской экономики была сформулирована так: «Добиться резкого (примерно в 2–2,5 раза) повышения эффективности использования имеющихся трудовых и материальных ресурсов, а также новых накоплений. Другого пути у нас нет»8.

Взяв курс на всемерное повышение жизненного уровня населения, советское руководство неожиданно осознало, что народ не понимает и не желает понимать, сколь сложна эта задача для советской экономики. При разработке директив восьмого пятилетнего плана (1966–1970) высшее руководство страны стремилось удержаться от соблазна взять на себя заведомо невыполнимые социальные обязательства. Дискуссии по этому вопросу велись и на заседаниях Президиума ЦК КПСС, и в Совете Министров СССР. Наиболее активно дебатировался вопрос о возможностях и путях повышения темпов роста народного благосостояния. Брежнев не был сторонником броских цифр и громких обещаний: «народу и партии надоедают эти нереальные цифры». Он считал, что о социальных проблемах нужно говорить «проще, реальнее, доходчивее до народа», не скрывать трудности, а «набраться мужества и сказать»: мы не можем больше сделать, чем делаем9.

Тенденция к слишком быстрому росту материальных запросов населения настораживала и даже пугала высшее партийное руководство. «Я часто задумываюсь над таким вопросом, — признавался Брежнев. — Надо серьезно удовлетворять потребности народа, я задаю себе вопрос: где грань этим потребностям?» «Ее нет», — констатировали коллеги10. Брежнева удивлял такой факт: партия делает все возможное для перевыполнения плановых заданий по росту заработной платы, «а стремления, просьбы, желания все время возрастают». «Мы должны подумать, как нам быть дальше, потому что мы можем оказаться, если не обсудим, не найдем правильного решения этого вопроса, в затруднительном положении, тем паче, что рост заработной платы в стране опережает рост производительности труда», — делился своими опасениями Брежнев на декабрьском (1968) пленуме ЦК КПСС. По его мнению, если такие вопросы вовремя не замечать или упускать из виду, то потом придется поправлять дело «более острыми мерами»11. Это была рефлексия по поводу чехословацких событий 1968 г.

Озабоченность советских руководителей понять нетрудно. Попав под гипноз положительных результатов хозяйственной реформы, советское общество стремилось как можно скорее выйти на качественно новый уровень потребления, не принимая в расчет трудности, недостатки и проблемы советской экономики. В годы восьмой пятилетки в крупных промышленных центрах началось активное строительство дворцов культуры, стадионов, плавательных бассейнов, спортивных комплексов, телевизионных центров, театров, современных административных зданий и многих других сооружений, делавших жизнь людей более комфортной, разнообразной, интересной. Получив относительную экономическую самостоятельность, предприятия, министерства и ведомства стали с размахом вкладывать средства в строительство ведомственных объектов непроизводственного назначения. Сметная стоимость этих, как правило, внеплановых сооружений достигала огромных размеров.

По данным Стройбанка СССР, в 1969 г. только в городах осуществлялось строительство более одной тысячи административных зданий, 834 дворцов культуры, 450 стадионов, плавательных бассейнов и спортивных комплексов, 80 театров и цирков. В Свердловске, например, строились закрытый демонстрационный искусственный каток, два дворца культуры, несколько клубов и плавательных бассейнов, дом актера и легкоатлетический манеж. А по всей области в процессе строительства находились еще 80 административных, спортивных и других общественных зданий. В Запорожской области, у Днепра, одновременно строились 6 плавательных бассейнов, искусственный каток, 6 гостиниц и 9 административных зданий. Все это строилось, по словам Брежнева, ударными темпами, из дефицитных строительных материалов, больших зеркальных стекол, с использованием лучших отделочных материалов12.

Такой «строительный бум» можно было бы расценивать как крупное достижение советской социально-экономической политики, как очевидный успех всей хозяйственной деятельности страны. Казалось бы, масштабное строительство объектов, предназначенных сделать жизнь советских тружеников полнее и ярче, — вполне законный повод для гордости. Однако для советского руководства это был серьезный повод для тревоги и беспокойства: в стране катастрофически не хватало средств и материалов для выполнения планов по жилищному строительству, хронически не выполнялись планы ввода в эксплуатацию школ, больниц, детских дошкольных учреждений. Безудержное строительство объектов непроизводственного назначения велось в ущерб строительству важнейших предприятий промышленности и сельского хозяйства, подрывало основы плановой системы социалистической экономики. Все это вызывало серьезную критику со стороны советского руководства. «Нет сомнения, что строить эти объекты нужно, — говорилось в докладе Байбакова на декабрьском пленуме ЦК КПСС 1968 г., — но, видимо, мы переоценили наши возможности, и не настало еще время, когда можно было бы строить их без ограничения, тем более что у нас есть более жгучие и неотложные задачи, и прежде всего это касается жилищного строительства, и сюда нужно направить наши ресурсы. По имеющимся данным, более 30 миллионов человек остро нуждаются в улучшении жилищных условий, многие из которых еще живут в бараках, ветхих домах и даже в подвалах»13.

Аналогичная критика прозвучала в публикуемом ниже заключительном докладе Брежнева на Пленуме ЦК КПСС 15 декабря 1969 г. Текст этого выступления Генерального секретаря ЦК КПСС до начала 2000-х гг. находился в партийных архивах на секретном хранении и был недоступен исследователям. Это обстоятельство стало причиной появления в научной литературе неверных интерпретаций и ошибочных высказываний. Так, в одном из популярных изданий времен перестройки говорилось: «На декабрьском (1969 г.) Пленуме после доклада А.Н. Косыгина случилось непредвиденное — с большой речью по проблемам интенсификации народнохозяйственного развития выступил Брежнев. <…> Эта речь была подготовлена в личном секретариате Брежнева. Разумеется, он в данном случае не является докладчиком, он выступал в прениях и мог поэтому, казалось бы, свободно высказать свое личное мнение. Однако он был не рядовым оратором, а лидером партии, и его речь, распространенная по соответствующим каналам, воспринималась как директивная»14. Следует заметить, что Косыгин вообще не выступал на данном пленуме. С основными докладами по вопросам текущего планирования выступали председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков и министр финансов В.Ф. Гарбузов. Что касается выступления Брежнева, то оно не было «непредвиденным», поскольку было заранее включено в повестку дня пленума в качестве заключительного сообщения Брежнева по вопросам внешней и внутренней политики КПСС.

В литературе также высказывалась мысль, что выступление Брежнева на Пленуме 15 декабря 1969 г. — это попытка «зарубить» хозяйственные реформы, нанести удар по их вдохновителю и организатору — А.Н. Косыгину и т.д.15 На наш взгляд, содержание доклада не дает оснований для таких выводов.

По мнению некоторых историков, выступая на Пленуме, Брежнев проявил «необычную самостоятельность», что вызвало недовольство М.А. Суслова и некоторых других членов Политбюро и спровоцировало конфликтную ситуацию в высшем эшелоне власти16. Здесь уместно отметить, что многое из того, о чем Брежнев говорил на пленуме, уже звучало в его предыдущих выступлениях на других партийно-правительственных совещаниях и заседаниях. Так что вряд ли Суслов ожидал, что Брежнев обратится к нему за консультацией по поводу негативных отзывов о состоянии советской экономики.

Определенный интерес представляет вопрос, имел ли Брежнев хоть какое-то отношение к тому тексту, который он озвучил? По общему мнению, «Брежнев был простым чтецом подготовленных для него речей и докладов»17. На наш взгляд, это мнение абсолютно справедливо для второго периода «правления» Брежнева, который связан с его прогрессирующей болезнью. Конечно, и в 1960-е гг. доклады Генерального секретаря готовили специалисты из аппарата ЦК КПСС, но при этом они, несомненно, в большей или меньшей мере учитывали личное мнение докладчика. Например, политический обозреватель А. Бовин, работавший в 1963–1972 гг. в аппарате ЦК КПСС, вспоминал по этому поводу: «Приходилось писать всякие бумаги Брежневу. Писал то, что думал. Но если Брежнев думал по-другому, то приходилось переписывать»18. С нашей точки зрения, текст выступления Брежнева был не просто согласован с докладчиком, но и отражал его личный взгляд на проблемы советской экономики.

Выступление Брежнева публикуется по тексту, который хранится в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) в фонде Пленумов ЦК КПСС (ф. 2). В настоящее время документ рассекречен.

 

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии Г.М. Ивановой и О.В. Ивановой

© 2001-2016 АРХИВ АЛЕКСАНДРА Н. ЯКОВЛЕВА Правовая информация